Культурно-просветительский центр "Cherkas". Христианство в искусстве: иконы, фрески, мозаики

Различия в иконографии Владимира в церкви Спаса на Берестове и на фреске в Софийском соборе представляются очень странными, так как в названных храмах в 40-х годах XVII в. работали одни и те же афонские мастера, приглашенные Петром — Могилой. Казалось бы, в Софийском соборе следовало ожидать той же поздней южнорусской иконографии Владимира. Однако Вестерфельд на рисунке, сделанном после упомянутой реставрации, зафиксировал иное.

Рассмотрим ктиторскую композицию Петра Могилы в церкви Спаса на Берестове. В центре ее изображен сидящий на троне Христос с евангелием в левой руке.

По обе стороны от него — по ангелу. По правую руку — Богоматерь, представляющая Христу коленопреклоненного ктитора.

По левую руку Христа — Владимир, выступающий в роли посредника. Князь изображен во весь рост.

Руки полусогнуты в локтях и направлены в сторону Христа. На плечи наброшена шуба, обшитая мехом, близкая по крою к той, что на Владимире на рисунке Вестерфельда. Черты лица, обрамленного округлой бородой, мягкие.

На голове — митра, вокруг головы — нимб. Перед нами типично южнорусское изображение Владимира, близкое, например, к Киевскому Синопсису 1680 г., где, правда, добавлены еще такие атрибуты, как корона, шестиконечный крест и скипетр.

Мягкие черты лица, округлая борода и шуба, обшитая мехом,- типичны для XVII в. Владимир на рисунке 1651 г. представлен иначе. Лицо сухощавое, борода клином, раздвоенная на конце. Но самыми любопытными представляются атрибуты: в правой руке одновременно — поздний скипетр и древний (не XVII в.!) четырехконечный крест.

Левая рука опирается на большой меч. Иконография Владимира отличается от той, которую видим на композиции Петра Могилы в церкви Спаса на Берестове, и от изображения князя в Киевском Синопсисе 1680 г. Она ближе к известной новгородской иконе XV в., где у Владимира такое же сухощавое лицо и борода клином, раздвоенная на конце, хотя выполнено это все в совершенно иной художественной манере. Фигура князя Владимира на рисунке Вестерфельда имеет явные следы позднейших дополнений, но никак не коренной переделки.

Это: корона с отогнутыми наружу зубцами позднейшей формы, скипетр — обязательный атрибут поздних южнорусских изображений Владимира, царская шуба и тень на земле от фигуры. Но в то же время сухощавое лицо князя с раздвоенной бородой клином свидетельствует о более древней оригинальной основе первоначального изображения. В пользу этого говорит и древний четырехконечный крест, а не шести — или восьмиконечный, которых следовало бы ожидать в случае полной переписки фигуры афонскими мастерами.

Кроме того, иконография Владимира должна была бы в этом случае быть аналогичной его изображению в церкви Спаса на Берестове. Отсюда вывод: мастера Петра Могилы только дополнили древнее изображение князя различными атрибутами во вкусе XVII в. с целью усилить репрезентативное начало поврежденной временем фрески.

Мало того, большинство атрибутов не были написаны заново (исключение, составляет, пожалуй, только скипетр), их попросту модернизировали в духе времени. Даже царская шуба без рукавов с меховой опушкой могла быть легко переделана из плаща-мантии аналогичной облачению старшего княжича, изображенного на южной стене.

Соответствующей переделке подверглись и короны. Некоторое удивление вызывает фронтальная поза князя. Более уместным казался бы поворот в сторону Христа.

На примере рассмотренных выше ктиторских композиций Италии церковь Сан Лоренцо в Риме можно видеть, что только апостолы-посредники, стоящие в непосредственной близости к Христу, изображены с поворотом в его сторону. Следующие же за ними особы, справа — Лаврентий с крестом, а слева — Стефан, изображены фронтально.

Вполне вероятно, что так было и в нашем случае на софийской фреске: Владимир был изображен фронтально, а находившийся между ним и Христом посредник с поворотом, близким к 3/4. Трудно с уверенностью сказать, был ли первоначально в руках Владимира такой атрибут, как меч.