Культурно-просветительский центр "Cherkas". Христианство в искусстве: иконы, фрески, мозаики

Известен интерес в искусстве Болгарии в XIV веке к ветхозаветным сюжетам, что было также объединяющей чертой болгарских и новгородских памятников. Нельзя не обратить внимания на большое сходство орнаментальных мотивов волотовской росписи и церкви Петра и Павла в Тырнове (второго этапа, около 1392 г.) — завивающиеся ветки, крупные цветы с раструбами, «кирпичики» с тремя гранями. При тесных культурных связях в то время Руси и Болгарии близость в иконографии и стиле росписей вполне естественна, но все же делать окончательные выводы о национальной принадлежности автора (или авторов?) волотовской росписи преждевременно.

При разработке сюжета волотовской фрески Премудрости иконописцы и духовенство хотя и использовали опыт балканских стенописей в расширенном изображении сюжета, но предложили собственную трактовку темы. В ней нашел свое отражение интерес новгородцев к самой притче Соломона с ее реалиями. Волотовская фреска остается первым произведением, наиболее близко воспроизводящим атмосферу притчи, с реминисценцией языческого жертвоприношения и Премудростью в образе Девы, Соломоновой невесты.

Другие известные нам иллюстрации на тему Премудрости в искусстве Балкан акцентируют тему Причастия в богослужении христианского храма. Здесь очевидно и отражение киевской редакции толкования К-1 — «Премудрость есть Христос, а храм — Богородица». Но если в мозаике Киевской Софии в основу иконографии принят ее символический смысл, а сцена Причастия выражена Евхаристией, то в волотовской фреске сохранены и подчеркнуты реалии самой притчи: фигура царя Соломона, языческая сцена заклания рабами жертвенного животного и поднесения Чаши с растворенным вином апостолам — изменения в чисто новгородском звучании.

Обратим внимание, что в новгородских и псковских иконах Троицы со встречей Троицы Авраамом и Сарой сцена заклания нередко также присутствует. Дополнение изображения Богоматери песнопевцами Козмой Маюмским и Иоанном Дамаскиным, знакомыми искусству Болгарии, нашло свой отзвук и в русской иконописи с ее ясно наметившейся тенденцией к соборности (например, в псковской иконе второй половины XIV века Собор Богородицы). Волотовская фреска положит начало иконографии «Премудрость созда себе храм» на русской почве, широко известной по памятникам XVI-XVIII веков в стенописи, иконе и мелкой пластике.

Все более усложняясь, она достигнет максимально полного выражения идеи Церкви Христовой как Собора Софии Премудрости Божией. Наряду с этим на протяжении XV века создается почва для сложения иконографии Софии так называемого новгородского перевода (Н-3). При архиепископе Евфимии (1420-1458) отмечается значительная активность в строительной и художественной деятельности Софийского Дома, проявившаяся в общей политике реставрации старины и создании новых храмов, украшения их росписями.

В 1439 году состоялась канонизация строителей Софийского собора — князя Владимира Ярославича и его матери, княгини Анны, а также новгородских архиереев. По видению пономаря Аарона, ему явились «не во сне, а наяву» «прежде отшедшие» епископы, деятельность которых в качестве правителей Новгородской республики способствовала возвеличению Господина Великого Новгорода.

Производятся крупные работы по благоукраше-нию Софии. Составитель Жития Евфимия Пахомий Серб посвящает святителю такие строки: «Великий же храм Премудрости Божия, яко град царя великого посреди их стоя, иже многими леты обетшавши, той в прежнее благолепие обнови, и многими добротами и иконами украси иже ту сущий церкви, яко старей и честнейшей, выше похвалу создающе, яко матери и царице» (Памятники).

Воздев руки горе, святитель возглашает: «Господи, возлюби благолепие дому твоего и место селения славы твоея». Летописец сообщает под 1450 годом о подписи притвора Софийского собора у Корсунских ворот.

Можно не сомневаться, что тогда была поновлена икона Софии и отредактирована похвала ей. Нельзя не отметить особого внимания к образу Софии в искусстве книжных иллюстраций. Именно здесь мы находим композиции, занимающие промежуточное место в формировании новой иконографии Премудрости. Книжное дело в Новгороде в XV-XVI веках активно развивается, создаются в большом количестве богато украшенные лицевые рукописи, частью на пергамене и на бумаге.

Крупнейшим центром письменности был Софийский Дом, но книгописные мастерские находились также и при монастырях, и у горожан. О широком распространении грамотности среди посадского населения в быту еще в древнейшие времена свидетельствует огромное количество новгородских берестяных грамот.

Немалая роль принадлежит новгородской книге в борьбе с ересями. Выбор содержания книг, кроме богослужебных целей, определялся также потребностью нравственного характера, как использование опыта духовного самоусовершенствования.

В монастырях можно часто встретить Лествицу — о путях восхождения иноков в райские обители; мы отмечали ее постоянное сопутствие толкованиям Софии Премудрости Божией. В миниатюрах и иконописи XIV-XVI веков ряд изображений евангелистов сопровождаются фигурой Девы-Премудрости.

Миниатюры новгородских рукописей показывают, сколь непринужденно и любовно художники умеют передать проявление Божественной благодати в любом ее соприкосновении с миром человека. Вот апостолы смиренно подходят к Христу, сидящему за столом с книгой Нового Завета; надпись: «Премудрость».

Там юная Дева Премудрость способствует написанию Книги евангелистом, а рядом — она же водит кистью апостола Луки в написании им иконы Божией. Не может не привлечь внимания рукопись Апостола из собрания Санкт-Петербургского филиала ИРИ РАН. Она представляет для нас несомненный интерес. Христос, стоя за спиной Софии с розовыми крыльями, благословляет обеими руками Богоматерь с Младенцем и Предтечу.

София и Христос окружены одной мандорлой, у ног — небесные силы в виде крылатых колес. Композиция объединяет собою фигуру Девы и деисус.

Космический характер ее (по видению Иезекииля) напоминает алтарную роспись Софии в церкви Благовещения на Мячине, что подтверждается элементами росписи вимы: уготованного престола и «неба» в виде свитка, поддерживаемого ангелами. Композиция приближается к Софии новгородского перевода, не утратив своей связи с росписью алтаря. Древняя храмовая икона Софии была заменена, будучи дополненной фигурами Спаса, Богоматери и Предтечи, и в таком (деисусном) виде не вызывала сомнений в чистоте православной иконографии.

Наиболее ранними иконами этой иконографии являются шитая икона ГИМа XV века и икона Благовещенского собора Московского Кремля. Шитые иконы в дни праздничных богослужений подвешивались к храмовым иконам. Икона Софии Премудрости Божией Благовещенского собора опубликована в процессе раскрытия.

Датировка ее весьма широка — от середины XVI до начала XV века.